Структурные ограничения российской экономики
Сейчас в России достаточно уникальная ситуация, ранее никогда не встречающиеся – макроэкономические события на траектории к рецессии / кризису (по многим отраслям) при полной занятости и аномально растущих реальных зарплатах населения (в 1.6-1.7 раза выше исторического тренда), что поддерживает совокупный спрос.
С точки зрения макроэкономической стабильности ключевое значение имеет занятость и реальные (скорректированные на инфляцию) доходы населения, обуславливающие интегральный спрос в экономике в наибольшей степени, именно поэтому практически все ЦБ мира таргетируют занятость и/или инфляцию.
В этом смысле для населения не так важен, какой рост экономики: 4% или 0-1%? Пока доходы растут в условиях полной занятости – проблем нет, но они неизбежно возникнут в будущем, т.к. доходы населения формирует бизнес и государство.
Главным фундаментальным ограничением для расширения предложения выступает рынок труда (беспрецедентная напряженность с исторически минимальным уровнем безработицы около 2.1% в августе 2025).
Этот дефицит кадров, являющийся результатом наложения долгосрочных демографических тенденций на геополитические шоки (эмиграция коренного населения, нестабильные потоки мигрантов из-за ужесточения регулирования, рекрутирование на нужды СВО) в совокупности со структурной перестройкой, стал ключевым барьером для роста предложения.
Дефицит кадров запускает инфляционную спираль «зарплаты-цены». Бизнес, стремясь удержать сотрудников, вынужден повышать заработные платы темпами, значительно опережающими рост производительности труда. Этот рост доходов, не подкрепленный увеличением выпуска товаров, трансформируется в повышенный потребительский спрос, который, в свою очередь, давит на цены.
Усиливающим фактором выступает фискальная доминанта. Структурные дисбалансы усугубляются масштабным бюджетным импульсом и изменением структуры расходов в пользу оборонного сегмента.
Расходы на ВПК (32.5% всех расходов федбюджета в 2025) активно «перетягивают» дефицитные трудовые и производственные ресурсы из гражданских секторов.
Экономика выстроенная на военные нужны генерирует значительный платежеспособный спрос (в виде зарплат) и спроса на промежуточную продукцию промышленности, но не создает эквивалентного предложения товаров и услуг для гражданского сектора. Этот чистый проинфляционный спрос усиливает давление на ограниченные мощности.
Внешним барьером являются санкции. Они создали фундаментальный барьер для повышения производительности труда и привели к структурному удорожанию издержек через:
•Логистику: переориентация на более длинные и дорогие маршруты.
•Финансы: необходимость использования сложной цепочки посредников и компенсации рисков вторичных санкций внешним контрагентам.
•Доступ к технологиям: ограничение импорта оборудования, необходимого для модернизации в совокупности к отсечению доступа к мировому научно-техническому потенциалу.
•Рынки сбыта: потеря самого премиального и маржинального рынка (тот самый коллективный Запад).
Жесткая ДКП Банка России является вынужденной и логичной реакцией на структурные ограничения (дефицит кадров) и масштабный проинфляционный фискальный импульс. Регулятор вынужден управлять совокупным спросом, стимулируя сбережения и ограничивая кредитование.
Проблема заключается в том, что Банк России, решая тактическую задачу ценовой стабилизации (борьбы с инфляцией), одновременно подавляет частные инвестиции, которые критически необходимы для решения структурных ограничений и роста производительности через инвестиции, инновации и расширение производства.
ДКП в России будет оставаться перманентно ограничительной до тех пор, пока сохраняются структурные дисбалансы. Для бизнеса это формирует «новую норму» высокой стоимости капитала.
Преодоление этого стратегического тупика требует инвестиций в повышение производительности труда (автоматизация, технологии), ослабление санкций и нормализация военных расходов.
Пока экономика не преодолеет эти ограничения, любой рост спроса будет провоцировать инфляцию, а не устойчивый рост выпуска.
